Каждый день наполнен событиями
Второй сезон новой «Сумеречной зоны» вышел спустя почти год с момента старта проекта. Тогда, весной 2019-го, многие прохладно приняли перезапуск легендарного научно-фантастического сериала с элементами ужасов из конца 50-х, хотя исполнительным продюсером ребута стал многообещающий Джордан Пил. Но свежая порция эпизодов учла многие ошибки первого сезона. А значит, есть сразу несколько причин дать «Сумеречной зоне» еще один шанс в 2020-м.
Ярым поклонникам жанра вряд ли нужно рассказывать, в чем величие оригинальной «Сумеречной зоны», но для менее искушенных зрителей стоит сделать оговорку. Шоу, создававшееся с 1959 по 1964, по сей день занимает верхние строчки рейтингов самых страшных сериалов всех времен. А это о многом говорит.
В первом сезоне современного перезапуска ощущается давление ответственности, возложенной на шоураннеров, — в своих интервью они и сами признаются, что на старте проекта над ними буквально витал дух Рода Серлинга, создателя черно-белого оригинала из 60-х. Из-за напряженного старания «сделать всё по канону» шоураннеры потеряли часть мистической магии, которая более полувека назад сделала «Сумеречную зону» легендой. Но ко второму сезону команда ребута в хорошем смысле осмелела, и антология ужасов наших дней задышала творческой свободой: в ней появились хорошо прописанные сюжеты на любой вкус — от классического фэнтези в духе Лавкрафта до ультрасовременных сай-фай триллеров с остросоциальным подтекстом.
Впрочем, ругали первый сезон новой «Сумеречной зоны» не столько за скудный ассортимент историй, сколько за паразитирование на новостной повестке. Шоу постоянно сравнивали с «Черным зеркалом», прославившимся умением выжимать материал для сюжетов из трендов — технологических инноваций и социальной несправедливости, но затрагивать при этом вечные темы. Увы, на старте новый проект в сравнении проигрывал.
Но Джордан Пил и команда однозначно учли комментарии критиков. Новые серии все так же держат руку на пульсе, но больше не описывают происходящее в мире широкими мазками. Маятник повествования качнулся в сторону философских рассуждений о человеческой психологии, месте личности в обществе, глубинной природе страхов и, конечно, отношениях. Итого: ситуация обрела баланс — политика и социальная несправедливость тоже есть, но популизма стало гораздо меньше, а чего-то очень личного и искреннего — больше. Это редкость для проекта, нацеленного на коммерческий успех, и неизменно приятный сюрприз для зрителей.
